Побоище под Зацарным. Почему дивизия, принимавшая участие в освобождении нашего города не стала "Сумской"?
В последние годы в районе с.Зацарное, в 7 километрах от Сум, поисковики отряда "Гвардеец" регулярно обнаруживали незахороненные останки красноармейцев. Скелеты лежали неглубоко, практически под слоем листьев. Это значит, что убитые даже не были присыпаны землей. Тщательная эксгумация показала, что каждый солдат был убит осколками снарядов и мин. Переломанные кости, разбитые черепа, оторванные руки и ноги, размолотые тазобедренные суставы - страшная картина смерти.
Удалось установить только одну фамилию. На черенке ложки одного из бойцов было выцарапано: "Оспанов Д.". Но Оспановых погибло в войну многие сотни, и установить личность по ОБД "Мемориал" не удалось. Второй номер расчета противотанкового ружья застыл навеки, сжимая в руке подаваемый патрон.
Пытаясь восстановить картину боя, мы пришли к выводу, что в этих краях в августе 1943 г. наступала не 340-я дивизия, как считалось ранее, а 38-я, о существовании которой мы, к стыду своему, не знали. Да и немудрено - за 67 прошедших лет этот номер ни разу не упоминался в краеведческой литературе.
Почему же дивизия, принимавшая непосредственное участие в освобождении нашего города, осталась в тени и даже не получила почетного наименования "Сумская"?
38-я стрелковая дивизия с начала войны дважды была разбита, но сохранила знамя части, поэтому весной 1943 г. началось формирование нового соединения под этим номером. Дивизия насчитывала 7975 человек. Интересен ее национальный состав, характерный для лета-осени 1943 г.: русских - 4114 (51,5%), украинцев - 663 (8,3%), белорусов - 86 человек, армян - 164, грузин - 174, азербайджанцев - 338 (4,2%), узбеков - 726 (9,1%), таджиков - 820 (10,2%), казахов - 198 (2,4%). Большинство призывников из Средней Азии и Кавказа были старших возрастов, в армию ранее не призывавшихся по причине незнания русского языка. В некоторых взводах вообще не было людей, понимавших по-русски.
В 343-м полку этой дивизии (наступал под Бездриком) значительный процент составляли бывшие воры-рецидивисты, которым сроки заключения были заменены отправкой на фронт. Заметьте, они служили не в штрафных, а в самых обыкновенных строевых ротах.
Печальную историю 48-го полка мы знаем благодаря воспоминаниям Александра Захаровича Лебединцева, отважного разведчика, одного из тех офицеров, на которых держалась Красная Армия. Слава Богу, Александр Захарович дожил до тех времен, когда можно рассказать всю правду о войне, какой бы отталкивающей она не была.
28 июля 1943 г. эшелоны 48-го полка выгрузились на знаменитой станции Прохоровка и пешим маршем направились к Сумам. На поле еще стояла разбитая и сгоревшая техника. Немцы успели эвакуировать большую часть своих подбитых танков. Поэтому создавалось впечатление, что один вражеский танк уничтожен ценой 10-15 наших. Многим запомнилось жуткое зрелище - механик-водитель, который по пояс вылез из люка, но был зажат упавшей броневой крышкой и так сгорел.
Но самое страшное ждало впереди. Как предзнаменование, среди поля высился штабель из сотни солдатских тел. Их еще не успели похоронить. И колонна новобранцев долго тянулась мимо того, что осталось от их старших товарищей. Нетрудно представить, какое впечатление произвело это зрелище на боевой дух войска.
В первых числах августа дивизия прибыла в распоряжение командующего 38-й армии Н.Е.Чибисова. На 5 августа был назначен штурм немецких позиций. 167-я дивизия должна была наступать на с.Великая Чернетчина, 38-я дивизия - на с.Зацарное.
К участку прорыва была собрана большая часть артиллерии армии. Удалось наскрести всего 30 стволов на километр (при необходимых 150-200). Дело в том, что 38-я была самой слабой армией Воронежского фронта. Все средства усиления у нее были отобраны в июле и переброшены под Белгород, а оттуда возвращены не были. О поддержке пехоты танками и речи быть не могло - их просто не было.
Тем не менее, нужно было выполнить приказ командования: активными действиями сковать левый фланг 4-й танковой армии Гота. Участок наступления был выбран не случайно. По данным разведки, боевая группа 255-й пехотной дивизии немцев, занимавшая оборону от Бездрика до В.Чернетчины, была переброшена в другое место и соседней 68-й дивизии пришлось растянуть фланг.
За сутки до атаки 1-й и 2-й батальоны 48-го полка сменили 1-ю и 2-ю роты 797-го полка 340-й дивизии, занимавшие позиции на высотах к востоку от сел Зацарное и Червоная Диброва.
Ни командир дивизии, ни командир полка не проявили должного интереса к характеру немецкой обороны, не уточнили у сменяемых ими командиров расположение огневых точек противника и расположение артиллерийских батарей. А ведь за 4 месяца, которые на этом месте стоял фронт, немцы тщательно пристреляли каждую пядь земли на нейтральной полосе.
Ночью с 4 на 5 августа саперы сняли свои и немецкие минные поля. Выслали и разведку, но языка взять не смогли.
Атака была назначена на 7.30. Вот что увидел в этот день старший лейтенант Лебединцев: "Я находился на НП командира, когда последними прорычали "Катюши" - не столько для плотности огня, а как сигнал атаки. И полезла наша пехота из своих глубоких траншей. Рядом шли взводные командиры и чуть сзади командиры рот. Командир полка Бунтин на радостях крикнул в землянку: "Адъютант, чарочку за успех 2-го батальона", - и бросился этот успех обмывать. Но в этот момент раздались залпы нескольких артиллерийских дивизионов противника по хорошо пристрелянным рубежам, на которые успела выйти наша пехота, а за ней и орудия сопровождения. Я успел крикнуть: "Уж заодно и за упокой этого батальона". Залп разрывов немецких снарядов и мин привел командира в чувство, и он увидел собственными глазами, что творится в овраге, который разделял наши и вражеские траншеи. А там после разрывов первого залпа все перемешалось: люди, лошади от упряжек сорокапяток, перевернутые орудия, брошенные минометы. Живые подхватывали раненых, здоровые принялись окапываться по линии разрывов. Бунтин принялся по телефону бранить командиров батальонов отборным матом, так как больше ничего не мог сказать и посоветовать.
Немцы прекратили сплошной огонь и перешли на методический обстрел наших зарывающихся цепей. Атака, как и следовало ожидать, была сорвана. А тут командир дивизии наседает по телефону с вопросами: "Насколько продвинулись? Почему не докладываете?" А комполка и сказать ничего не может. Я подсказал, что наша артиллерия и минометы не подавили ни пулеметы, ни артиллерию противника, и Бунтин стал приводить эти аргументы комдиву как школяр, с подсказки. Через некоторое время комдив Скляров сказал, что будет повторный артналет и нужно снова поднимать людей в атаку. Но я редко встречал, чтобы пехотная цепь снова поднялась, если сам командир не пойдет вместе с ней. Так случилось и на этот раз...
Всю наступившую ночь выносили убитых и раненых с поля боя и готовились к новой атаке, которая началась утром следующего дня...
В соседнем 343-м полку одной из рот, укомплектованной зэками, удалось захватить первую траншею противника. Но немцы закрепились во второй траншее и начали забрасывать наших своими гранатами с длинной деревянной рукояткой, а у наших гранат РГД-33 металлическая рукоятка была в 3 раза короче и летела на небольшое расстояние. Бывшие урки стали наращивать рукоятки палками и добрасывать их в немецкую траншею".
38-я дивизия так и не продвинулась вперед до 18 августа, когда после взятия с.Верхняя Сыроватка 340-й дивизией немцы без боя оставили Бездрик, Зацарное, Диброву, Малую Чернетчину, Токари.
За два дня боев, 5 и 6 августа дивизия потеряла 431 человека убитым и 1516 - ранеными. Одних офицеров было потеряно 285 человек убитыми и ранеными.
Это были чудовищные потери, особенно на фоне успеха соседней 167-й дивизии, 5 августа взявшей штурмом с гораздо меньшими потерями крупный узел обороны врага - с.Великую Чернетчину.
Все это напомнило худшие традиции самоубийственных атак Первой мировой войны. Может, и сошло бы все с рук комдиву Склярову, если бы 38-й армией командовал не Чибисов, заслуживший в свое время три солдатских Георгиевских креста и знавший цену солдатской жизни.
Полковник Скляров был снят с должности. Ему удалось избежать суда военного трибунала и даже вскоре стать генерал-майором. Но он ненадолго пережил бронебойщика Оспанова - в ноябре 1943 года Сергей Федорович Скляров погиб в бою. Так что Бог ему судья.
Новым комдивом стал подполковник Филипп Степанович Есипов. Под его руководством, уже в составе 47-й армии, 38-я дивизия освобождала Сумщину, Полтавщину, форсировала Днепр. За отличие в боях на букринском плацдарме получила почетное наименование "Днепровская". Но "Сумской" не стала - по теперь понятным причинам.
В селе Червоная Диброва есть братская могила. Склонился над ней скорбный "Алеша". Но сколько в той могиле солдат - никто уже не знает. А еще больше их разбросано по окрестным лесам и полям.
Они выполнили свой долг. И не их вина, что их жизнями распорядились так бездарно.
Сергей Задесенец
P.S. Уже два года поисковый отряд "Гвардеец" добивается, чтобы останки бойцов 48-го полка были захоронены с воинскими почестями. Пока ни на одно из их писем, направленных в различные органы власти, не было получено даже формального ответа.
По материалам газеты Ваш Шанс: -
Во время строительства дороги для вывоза отходов с химкомбината, постоянно выкапывались кости, остатки погибших солдат в этом бою. Жители сел Чернетчина и Токари устроили пикет с ночным дежурством, перегородили дорогу трактором и препятствовали вывозу отходов на прах воинов. За их счет в этом месте был поставлен памятник погибшим воинам, и после этого отходы начали вываливать в другую сторону. Памятник стоит уже много лет, время от времени там обновляются венки. В округе иногда можно встретить участников клуба исторической реконструкции "Гвардеец".
