Автор: Kavuntur
Создан: 19.10.2014
Опубликован: 13.11.2014
(отредактирован: 13.11.2014)
Компаньоны: Україна
Описание окружающей местности
Пустовойтовка - село в Украине, Сумская область Роменский район. Известно с 1252 года.
В 1624 году на берегу реки Сулы осело 100 дворов переселенцев с Правобережной Украины. Новая слобода получила название Пустовойтовка, по фамилии казака Пустовойта. Здесь на ближнем хуторе (Аксютинцы) родился последний кошевой атаман - Петр Иванович Калнышевский (1691 - 31 октября 1803 г.)
* * *
О ранней жизни Калнышевского практически ничего неизвестно. Будучи уже взрослым, Петр Калнышевский в своем родном селе построил церковь (в 1773 г.), и в документах, связанных с ее возведением, фиксируются место его рождения и имена родителей: отец – Иван, мать – Агафья. Подавляющее большинство исследователей безосновательно утверждает, что Петр Иванович происходил из казацкой старшины, из украинской шляхты Роменской сотни Лубенского полка. То, что впоследствии Калнышевский стал очень богатым казаком - бесспорно, но о социальном положении его предков сведений не сохранилось.
Появление на Сечи
Согласно легенде, записанной в 1969 г. от старожилов с. Пустовойтовки, восьмилетний Петрик пас скот за селом и встретил небольшой отряд запорожцев. К одному из казаков, куривших трубки, обратился мальчик с просьбой дать и ему попробовать "носогрейку". Это развеселило запорожцев и они угостили пастушка. - А куда же вы идете? - На Сечь, парень! - Так возьмите и меня с собой! - Ну, раз ты трубку казацкую курил, то садись сзади, - позволил сотник. - Ты, видать, парень бедовый, будешь мне оруженосцем.
Историки не подтверждают эту легенду, П. Калнышевский появился на Сечи уже в зрелом возрасте, после окончания русско-турецкой войны 1735 - 1739 гг. Он был записан в Кущевский курень, где числились Андрей и Давид Калныши, возможные родственники Петра. В реестре данного куреня за 1755 г. среди 460 казаков Петр упоминается под 10-м номером.
Запорожский период биографии Петра Калнышевского стал известен благодаря архиву Коша (Администрации) , который чудом сохранился до нашего времени.
Первое документальное упоминание о пребывании П. Калнышевского на Сечи датировано 1754 годом, когда он уже был на посту военного есаула, в задачи которого входило поддержание общественного порядка. 23 февраля 1754 г. имя Петра Калнышевского (в документах того времени его чаще называли Калнышем) упоминается в письме кошевого атамана Даниила Гладкого по поводу расследования злоупотреблений казацкого паланкового атамана, который небрежно собирал налоги в сечевую казну.
Главным направлением деятельности Калнышевского на должности военного есаула была борьба с гайдамаками на Буге. Часто ими становились запорожцы, по старинке промышлявшие "здобычництвом", которое во времена Новой Сечи уже считалось преступлением. В степи установились прочные границы, и татарские набеги заметно пошли на убыль. Это привело к потоку крестьянской колонизации. Вчерашнее воинство стремительно превращалось в купцов, земледельцев и ремесленников. И Администрация Сечи начала ожесточенную борьбу с гайдамаками, которые мешали развитию торговли и мирным занятиям. Кош наделил войскового есаула чрезвычайными полномочиями, предоставив ему право применять оружие при любом сопротивлении и арестовывать всех подозрительных лиц. Отряд Калнышевского без устали преследовал и ловил гайдамаков.
Петру Ивановичу приходилось также заниматься организацией комиссии по рассмотрению Запорожско-крымских пограничных споров, которая проходила в 1754 г. в городке Никитином (современный Никополь). Он должен был найти помещение для российского комиссара И. Рославлева, поставлять провиант и фураж и обеспечить охрану запорожских депутатов в ходе работы комиссии.
В следующем году военным есаулом на Сечи становится Парфен Черный, поскольку в мае 1755 Калнышевский вместе с писарем Иваном Чугуевым в составе депутации Войска Запорожского был командирован в Петербург. Целью поездки было добиться отмены пошлины на товары, ввозимые в Запорожье, а также увеличение царского жалованья Войску Запорожскому. Кроме того депутация подала петицию о захвате Ново-Сербией, Слободским полком и Донским войском запорожских земель, пыталась заручиться поддержкой в решении этого вопроса гетмана Украины Кирилла Разумовского. Для Калнышевского это была хорошая возможность ознакомиться с нравами высшей российской бюрократии и принципами, на которых держалась империя.
В 1757 г. Петр Иванович еще раз занял пост есаула, а в 1758 стал уже военным судьей, вторым лицом в Войске Запорожском после кошевого атамана. Многие тогдашние документы подписаны Калнышевским. Он принадлежал к новому поколению казацкой старшины, которая привыкла к товарно-денежным отношениям и была склонна к хозяйственным занятиям. Опорой П. Калнышевского стали зажиточные казаки, которые хотели стабильных политических условий и административных гарантий для развития своего, ориентированного на внешние рынки хозяйства. Эта старшинская группа и обеспечила ему в 1762 году должность кошевого атамана. В этом чине в сентябре 1762 г. Калнышевский вместе с войсковым писарем Иваном Глобой побывал в Москве на коронации Екатерины II. Он произносит блестящую речь, которая очень понравилась царице. Но это не помогло Петру Ивановичу после возвращения удержать булаву. Он пробыл кошевым год, затем казаки во второй раз выбирают Григория Лантуха (в российских официальных бумагах он подписывался как "Григорий Фёдоров"). Есть версия, что устранение Калнышевского от власти произошло по наущению царского правительства, которому не нравилось слишком уж активное отстаивание Петром Ивановичем земельных интересов Запорожской Сечи.
В январе 1765 г. Калнышевский вопреки царской воле опять становится кошевым атаманом. Начавшаяся 12 февраля и законченная 16 марта 1765 г. - более месяца специальная следственная комиссия из Петербурга расследовала это проявление «дерзкого неповиновения и своеволия» запорожцев. Было заведено «Дело о самовольном избрании казаками атамана Коша Запорожской Сечи Калнышевского», но, в связи с перспективой будущей войны с Турцией (царская Россия тогда пробивалась к Черному морю), в которой украинскому казачеству отводилась едва ли не решающая роль, царице Екатерине II пришлось примириться с самовольным избранием Петра Калнышевского кошевым. Все последующие выборы, по запорожскому обычаю проходившие ежегодно, были не более чем разыгранный спектакль; Пётр Иванович, обладая значительной властью, неизменно оставался кошевым до разрушения Сечи (1775 г), то есть десять лет подряд.
Сразу же после вторичного получения булавы кошевой атаман отменяет все ограничения, препятствовавшие крестьянской колонизации и развитию торговли. Запорожцы изначально враждебно относились к земледельческим поселянам, пренебрежительно называя их «гречкосеями» и полагая, что «крестьянский плуг притянет за собою и пана». А приход помещика на Запорожье угрожал самим основам существования Сечи, всегда бывшей очагом борьбы против помещичьей кабалы. Вот почему самовольно поселившихся крестьян казаки поначалу хлестали батогами и сгоняли с запорожских угодий, опустошали их поля и жгли хаты. Но, несмотря ни на что, поток переселенцев не убывал, это было настоящее нашествие «гречкосеев», угрожавшее до основания изменить уклад жизни. Калнышевский решил, что с колонизацией не стоит бороться, её нужно организовать.
На пограничье Запорожья с Гетманщиной и Слобожанщиной началась открытая борьба за поселенцев. Конечно, было за что воевать: поселенцы – это налоги, доход в казну. Русские помещики, отхватывавшие себе участок за участком в Украине, начали наступление на запорожские земли. Они переманивали крестьян льготами, селили их на пустующем месте, и со временем облагали повинностями и налогами. И получалось, что земля эта уже не принадлежала Войску Запорожскому. Крестьянский плуг действительно «тянул за собою пана». Калнышевский всячески старался поскорее заселить большие безлюдные пространства, способствовал переселению крестьян из Украины на вольные земли, чтобы тем самым закрепить их в юрисдикции Сечи. Как грибы после дождя вырастали хутора, села и разрастались прежние поселения, такие как Романково, Тритузное, Лоцманская Каменка, Половица, Таромское, Диевка, Перещепино, а также Новый Кодак, Старая Самарь, Никитино.
Борьба же за землю всё более обострялась. Доходило даже до прямых вооруженных столкновений казаков с российскими военными командами, которые без надлежащих санкций входили в Запорожье. Калнышевский был осторожен с русским правительством и отрицал свою причастность к подобным происшествиям. Фигурировавшие в них запорожские полковники Гараджа, Роменский, Кулик и другие действовали, безусловно, по указке кошевого. Правительство тщётно требовало от Калнышевского ареста этих лиц. Его гибкость и изворотливость не давали конфликтам выходить за допустимые рамки. Кошевой атаман знал одну пикантную особенность российской бюрократии: на нее волшебным образом действовали взятки и оказание личных услуг, – и умело этим пользовался.
Длительное время кошевой ходатайствовал, чтобы вывести Запорожье из подчинения Малороссийской коллегии. Видя в этом угрозу автономии Войска Запорожского, П. Калнышевский приложил немало усилий, чтобы остаться под опекой исключительно Коллегии иностранных дел. Попытки кошевого избавиться от назойливой опеки привели к конфликту с президентом Малороссийской коллегии графом Румянцевым.
Калнышевский последовательно отстаивал экономические интересы Запорожья, заботился о сохранении его политических прав и автономии. Отправляя запорожские депутации в российскую столицу, Калнышевский уже не задавался целью увеличить хлебное и денежное жалованье для Войска Запорожского, как это было при его предшественниках. Главное внимание депутаций сосредоточивалась на политических и экономических задачах: защита запорожских территорий от посягательств русских помещиков, отмена пошлины в торговле Запорожья с Гетманщиной и российскими губерниями, территориальные и имущественные претензии к Войску Донскому и Крымскому ханству, взаимоотношения с российской пограничной администрацией т.д.. Особенно отстаивал кошевой торговые и хозяйственные интересы запорожского общества. Запорожские представители не обивали пороги пограничных губернаторов, а закрепили за собой право решать свои вопросы непосредственно в российской столице. Систематически посылая свои депутации в Петербург, казаки налаживали правовой механизм обеспечения автономии Войска Запорожского.
Данный период стал заметным экономическим подъемом Запорожья. Сечь времён Калнышевского преобразилась и стала напоминать настоящий город. Запорожцы стали людьми зажиточными. Гордые этим, они говорили: «Как был атаман Лантух, то нечего было положить и в лантух (мешок), а как стал атаман Калныш, появилась паляница, хлеб и кныш». Особенным же богатством отличался, естественно, сам Калнышевский.
В 1775 в его зимовниках насчитывалось 639 лошадей, 9 буйволов, 1076 голов крупного рогатого скота, 14045 овец и коз, 106 свиней, 5 ослов. Сохранились сведения о зимовнике Калнышевского на реке Протовча, где в его собственности было 600 лошадей, из них - 160 верховых скакунов. Весной 1775 П. Калнышевский продал в Крым 14000 голов овец по цене два рубля за штуку, а двум орловским купцам - 250 лошадей.
Богатство Калнышевского раздражало простых сечевиков. Ещё большее недовольство вызывало преследование им гайдамаков, имитация выборов старшины и обустройство земледельческих поселений с, практически, «панскими» порядками. В декабре 1768 года на Сечи вспыхнуло мощное восстание; казаки-сирома ночью окружили дом, намереваясь его убить. Калнышевский бежал через чердак своего дома, переодевшись в монашескую рясу. Он пробрался тёмными закоулками предместья в днепровские плавни и спрятался там до рассвета. А на следующий день кошевой со своими сторонниками из зажиточных казаков, при содействии российских солдат из Новосеченского ретраншемента, жестко подавил восстание, расстреляв толпу картечью из армейских пушек. Многих запорожских бунтовщиков тогда отправили в Сибирь и подвергли пыткам.
Русско-турецкую войну 1768–1774 годов запорожское казачество встретило расколотым и дезорганизованным. Вражда между противоборствующими группировками – зажиточным казачеством, поддерживавшим реформы Калнышевского, и сиромой, которая стремилась сохранить «здобычницкий» уклад жизни, не утихала. То в одном, то в другом месте вспыхивали восстания, плелись заговоры против Калнышевского и писались на него доносы.
Так, в январе 1767 г. полковой старшина Павел Савицкий написал царице в Петербург донос о том, что Петр Калнышевский вместе с военным писарем И. Глобой и военным есаулом П. Головатым договорились, если в ближайшее время пограничные споры между Кошем и Россией не решатся в пользу Сечи, то «они выберут в войске двадцать мужчин хороших и пошлют к турецкому императору с просьбой принять их под турецкую протекцию». Вряд ли это соответствовало действительности. Калнышевский хоть и был ревностным охранителем автономии Запорожской Сечи от зарвавшихся царедворцев, но никогда не шёл на конфликт с правительством. Есть версия, что донос от имени Павла Савицкого был написан самим Калнышевским. Это своеобразный шантаж, попытка напугать царицу, заставить ее, под угрозой потери союзника, уменьшить давление на Сечь. Правительство не дает хода этому документу, наоборот, кошевой получает от царицы письмо, в котором она пишет, что не сомневается в преданности казаков: «Мы никогда наименьшего сомнения иметь не могли о вашей со всем войском к нам верности».
И вот война. Казаки отказывались идти в поход, полагая, что на горизонте их хутора или зимовника татары не появятся; зажиточные казаки, имевшие добротное вооружение, посылали вместо себя плохо вооружённую бедноту. Ситуация изменилась после зимы 1769 г, когда мощные набеги крымских татар и ногайцев опустошили западные и северо-восточные пределы Запорожья; особенно пострадали густонаселённые Самарская и Орельская паланки. Ущерб был огромный. Только из-за этого запорожцы стали более охотно снаряжать войска. К весне Калнышевский смог контролировать ситуацию и произвести ответный удар опустошением ногайских аулов на реке Молочной и возле Перекопа.
В следующем году перевес в военных действиях стал не в пользу Крыма и Турции. Запорожцы под командой Калнышевского сокрушали коммуникации противника, опустошали его тылы от Аккермена и Хаджибея (ныне Белгород-Днестровский и Одесса) до Таганрога, содействовали разгрому турок русскими войсками при Ларге и Кагуле. Важным вкладом запорожцев в победу над Турцией было отторжение из-под власти Крымского ханства ногайских орд, составлявших главную массу лёгкой кавалерии противника.
За доблесть во время русско-турецкой войны 1768-1774 гг. Войско Запорожское получило грамоты от царицы, а сам Калнышевский был награжден орденом Андрея Первозванного, наивысшим в Российской империи. Ему было присвоено воинское звание генерал-лейтенанта.
После подписания Запорожье быстро оправилось от потрясений. На пепелище вновь возникали села и хутора, снова хлынул поток колонистов. К концу войны украинские поселения густыми островками покрыли берега Южного Буга, Присамарья, степного левобережья Днепра, Северского Донца, и даже нижнего Дона. Весь этот регион стремительно обретал украинский облик и органично присоединялся к массиву украинской территории. Последствия реформ Калнышевского были ошеломляющими: через открытый им клапан украинские крестьяне заселили всю причерноморскую степь. Вот тогда-то в Петербурге, где на прежние «шалости» запорожцев смотрели сквозь пальцы, встревожились не на шутку, ведь вместо запланированной Новороссии, которую намеревались заселить разнородным населением, в Северном Причерноморье возникало продолжение той самой Украины, которую на протяжении всего XVIII века методично доводили до полного политического банкротства.
После победы над Турцией и фактического подчинения Крымского ханства потребность в Запорожской Сечи, по мнению царских сановников, отпала, а существование этого «островка свободы» в тылу империи было слишком опасным для монархии и противоречило колонизаторской политике России.
Еще в мае 1774 г. влиятельные российские вельможи М. Панин, П. Румянцев и Г. Потемкин на заседаниях Совета убеждали Екатерину II ликвидировать Запорожскую Сечь. Однако императрица сначала отказывалась согласиться с этим, отмечая верную службу запорожцев во время войны с Турцией. Отношение монаршей особы радикально изменилось в апреле 1775, когда граф П. Румянцев послал в Петербург очередную реляцию о якобы намерении кошевого атамана вместе с запорожцами перейти в турецкое подданство. Решили пригласить П. Калнышевского в Петербург якобы на обсуждение вопроса земельных отношений запорожцев с жителями Гетманщины и Слобожанщины. Если приедет - не собирался предавать, если нет - виноват. По неизвестной причине кошевой в Петербург не поехал. И уже 7 мая 1775 г. на очередном заседании Совета было окончательно принято решение ликвидировать Войско Запорожское.
Выполнить эту задачу поручили сербу генерал-поручику Петру Текелию. 4 июня 1775 г. Текелий с пехотным Орловским полком под командой полковника Языкова и конницей под командованием барона Розена подошли к Сечи, заняли пригород Гасан-Баши. Запорожцы не ожидали нападения. Для него был выбран удачный момент - в то время в Сечи находилось немного казаков, большинство же после окончания войны разбрелись по зимовникам. Невзирая на то, что силы были неравными, запорожцы рвались в бой и требовали, чтобы П. Калнышевский дал команду отбиваться. Кошевой сомневался... Окончательно склонила чашу весов речь священника Владимира Сокальского, который отговорил от пролития православной крови. После непродолжительных переговоров Запорожская Сечь была сдана без боя, кошевого и старшину сразу же арестовали. Захватчики разграбили военную сокровищницу, вывезли из хранилищ оружие с припасами, архив Коша Запорожского. Более 5 тыс. запорожцев после разрушения Сечи бежали за Дунай и основали там .
Как известно, казацкую старшину Екатерина II уравняла в правах с российским дворянством. Например, , писарь при Кошевой администрации, после разрушения Сечи - капитан русской армии, участвовал в формировании из бывших запорожцев Войска верных казаков, позднее переименованного в Черноморское казачье войско, где занимал должности военного судьи и кошевого.
У Калнышевского были «одобрения» от самой царицы - награды, благодарности, высокое воинское звание. Почему же жестоко наказали 85-летнего старца, ведь он не представлял реальной угрозы? По поводу ареста Калнышевского сразу после разрушения Сечи существуют сомнения. Думается ему сначала дали возможность тихо и мирно дожить свой век в родном хуторе на Роменщине. Но Петр Иванович мог хотеть восстановить Сечь в другом месте, за пределами Российской империи. За что и был приговорен к смертной казни. Скорее всего, арестовали Калнышевского осенью 1775 г. Почти год его держали в Москве, в конторе Военной коллегии.
По предложению Потемкина смертная казнь для Калнышевского, Глобы и Головатого была заменена на ссылку в Соловецкий, Туруханский и Тобольский монастыри соответственно. Примечательно, что именно эти лица фигуранты доноса 1767 г. Павла Савицкого. Совпадение? Вряд ли... Царизм искал хоть какие-то зацепки, чтобы поставить в вину Калнышевскому. В монастыре его предписывалось держать в полнейшей изоляции, запрещалась переписка и даже общение с посторонними.
Судьба Калнышевского стала тайной для всех, за исключением царского двора, причастного к его аресту и заключению. Бывшие запорожцы сочинили легенду о том, что их последний кошевой бежал в Турцию, там женился и даже имел сына. Другая легенда рассказывает, что Калнышевский поселился на Дону, об этом же свидетельствует и тогдашняя песня.
Время пребывания последнего кошевого атамана Запорожской Сечи в заключении в Соловецком монастыре, где закончилась жизнь Петра, отражается в архивных документах фонда архангельского губернатора, а также в других архивах.
25 июня 1776 конвой из семи человек, - секунд-майор А. Пузыревский, унтер-офицер и пятеро солдат - повезли Калнышевского из Москвы в Архангельск. Они прибыли туда 11 июля 1776, наняли за двадцать рублей пароход у купца Воронихина и переправились на Соловки - вместе с дополнительной охраной; сержантом и тремя рядовыми, которых выделил архангельский губернатор Е. Головцын для усиления надзора за заключенным.
Опасное путешествие по Белому морю затянулось до 29 июля; судно дважды садилось на мель, получило повреждение и было кое-как отремонтировано. Только 30 июля 1776 г. архимандрит Соловецкого монастыря Досифей отрапортовал о принятии «государевого преступника».
Содержали Калнышевского, конечно же, не в земляной яме, как иногда излагается в литературе. По некоторым свидетельствам, Петра Ивановича сначала поместили в каземат Головкинской тюрьмы, расположенный в Архангельской башне. Помещение это было влажным, и во время дождя вода, как сквозь решето, попадала внурть. Потеряв терпение, кошевой пожаловался архимандриту, что одежда от избыточной влаги на нем уже истлела. Лишь в октябре 1779 ему разрешили за свой счет нанять рабочих для починки крыши. Петр Иванович мог это сделать, потому что на его содержание выделялся 1 рубль в день, 360 руб. в год - огромная сумма, учитывая, что годовое содержание простого монаха или арестанта обходилось в 9 рублей. Деньги Калнышевскому исправно выдавали, на себя он расходовал мало.
П. Калнышевского постоянно охраняло четыре солдата с офицером, хотя других заключенных - по двое конвоиров. Лишь трижды в год: на Пасху, Преображение и Рождество, его выводили из кельи, наверное, для участия в церковных праздниках и для обеда в трапезной. Поморские рыбаки видели этого «казацкого атамана» и вот какие воспоминания они о нем оставили: «Росту среднего, старый на вид, с проседью обстриженные волосы; видно, что долго сидел. Борода не длинная, белая ... Говорил он не так чисто, как по-русски ». Петр Калнышевский был одет в китайчатый синий «сюртук» с оловянными пуговицами в два ряда или в красный пармезан. Всегда разговаривал на украинском языке, как это видно из свидетельств рыбаков. Вел себя смиренно и набожно, чем снискал уважение монашества. Наибольшего почета со стороны духовенства он получил щедрыми подарками монастырю.
В 1794 году Калнышевский пожертвовал Спасо-Преображенскому собору запрестольный серебряный крест весом более 30-ти фунтов (13,6 килограмма), а в честь своего освобождения подарил Евангелие, оправленное в серебро с позолотой, одна оправа которого весила больше двух пудов (32 килограмма).
Вскоре после того, как в 1801 г. новым русским царем стал Александр I, была объявлена всеобщая амнистия. 2 апреля принято решение освободить двух соловецких узников - поляка Еленского и запорожского кошевого Калнышевского. 4 мая архимандрит Иона объявил Калнышевскому о монаршей воле. Однако он отказался покидать монастырь, указав в своей «просьбе» на царское имя: «не могу решится идти в дорогу такую далекую, а решил остаток дней моих посвятить служению Единому Богу в этом блаженном уединении, которому за двадцать пять лет привык я окончательно ... ». В то время Калнышевскому шел 110-й год.
Архимандрит, однажды увидев почтенного старца в трапезной, не удержался, чтобы сказать: «Древний ты, землей пахнешь». Умер Калнышевский вскоре после освобождения, 31 октября 1803 г. Монашеская братия похоронила его на почетном месте - на южном подворье Спасо-Преображенского собора. До нашего времени могила кошевого не сохранилась. Есть только плита с надписью, которая была высечена по приказу настоятеля монастыря в 1856 г.:
Здесь погребено тело в Бозе почившего кошевого бывшей некогда Запорожской грозной Сечи казаков атамана Петра Кальнишевского, сосланного в сию обитель по Высочайшему повелению в 1776 году на смирение. Он в 1801 году по Высочайшему повелению снова был освобожден, но уже сам не пожелал оставить обитель, в коей обрел душевное спокойствие смиренного христианина, искренно познавшего свои вины. Скончался 1803 года, октября 31 дня, в субботу 112 лет от роду смертию благочестивою, доброю.
Весной 1887 года Соловки посетил известный исследователь казацкой истории .
Долгое время имя Калнышевского было предано забвению. В 1991 году на родине кошевого начали проводить казацкий праздник "Калнышева рада". 14 ноября 2005 года от Калнышевского) этот праздник стал Всеукраинским, одновременно с этим было предусмотрено создание в Пустовойтовке историко-мемориального комплекса "Родина кошевого атамана Петра Калнышевского". Начало ему положил памятник атаману, установленный в 1991 г.
14 октября 2006 г. в Пустовойтовке был торжественно открыт Музей Петра Калнышевского. В этом же году при содействии Президента Украины Виктора Ющенко была воссоздана деревянная церковь в том виде, в котором ее построил на свои средства Петр Иванович. Во дворе ее установили копию надмогильной плиты кошевого атамана. Некоторое время возле входа на церковную территорию стоял информационный щит с концепцией формирования мемориального комплекса. После урезания финансирования щит убрали.
В 2008 г. Поместный Собор Украинской Православной Церкви Киевского Патриархата в связи с 1020-летием Крещения Киевской Руси-Украины благословил присоединить праведного Петра Многострадального (Калнышевского) к лику святых для общего церковного почитания, занести его имя в православный церковный календарь, честные останки праведного Петра считать святыми мощами и отдать их на волю Божию. Собор благословил строительство храмов в его честь. Память праведного Петра Многострадального - 14 (1) октября, в день Покрова Пресвятой Богородицы, покровительницы казачества.
