Природа Казахстана, при всей ее кажущей на первой взгляд однообразности на самом деле весьма уникальна. Взять хотя бы те же «унылые степи и пустыни». Раньше, во время третичного периода (плиоцен), здесь было просто буйство жизни, настоящие джунгли. В лесах развивались холодостойкие растения, а там, где леса исчезли вовсе, нарождались новые животные пространства. Так, например, на Иртыше была найдена эта более поздняя плиоценовая, как ее называют, «пикармейская» фауна». В своем составе почти обязательно она заключает трехпалую лошадь – гиппариона (боковая ветвь современной лошади), первобытных верблюдов, газелей и ряд хищных зверей, а из птиц – страуса. Эти животные обитали в открытых местах. Море накануне этой эпохи отступало, и с тех пор здесь усилились континентальные процессы. Климат становился засушливее, леса вымирали. И, таким образом, в конце концов, процветающая местность обратилась в суровую пустыню. Ее мы видим теперь, со свойственной фауной, пришедшей со стороны африканских пустынь... В то время как угасали леса, усыхали берега бассейнов, засыпаясь песком, эти крупные травоядные звери теряли свои приюты. Они начинали вымирать из-за отсутствия пищи и воды. Стремясь к последнему источнику воды, животные шли, вязнув в тине, и тут же на берегах озер гибли. Их засасывал предательский «зыбун» или «плавун» с жидким песком. Так «хоронила» третичных гигантов безжалостная природа, может быть, веками, тысячелетиями, миллионами лет. Благодаря этим ценностям раскрыты по нашим и аналогичным скоплениям многие туманные страницы в жизни древнейшей природы нашей планеты... Неправда ли, грандиозная, поразительная картина? Ее уже неоднократно пытались передать писатели фантасты, режиссеры научных и фантастических фильмов. И все равно, по крайней мере у нас, не было четкой уверенности, что на самом деле так оно и было. В правдивости ученых нам пришлось убедиться на личном опыте, когда не доехав нескольких километров до Балхаша, мы встали на ночевку на берегу озера Алаколь. Остановились на возвышенности, на бугре Акчохо. В практически мгновенно наступившей темноте хорошенько осмотреть окрестности не удалось. Ночью вокруг постоянно что-то шуршало, пищало и хрустело. Под утро разразилась настоящая песчаная буря. За всю историю наших путешествий нам всего лишь во второй раз пришлось опасаться за то, что сейчас порывом ветра унесет не то, что палатку, а, даже, наш автомобиль. Буря стихла так же внезапно, как и налетела. Три часа буйства стихии и в застегнутой-зашнурованной на все кнопки-липучки-завязки палатке два ведра мельчайшего песка! Что же тут творится, когда бури идут постоянно? Яркое солнце продемонстрировало коварство и мощь природы. Окрестные солончаковые почвы были сплошь усеяны косточками мелких грызунов. Настоящее кладбище, нет не динозавров, но зверей чем-то на них похожих. По тому насколько глубоко были заметены скелетики можно было предположить, как беда застала зверя. Кто-то действительно утонул в размокшем по весне солончаке, не успев вовремя покинуть так неудачно расположенную норку, кто-то уже почти выбрался из зыбкого плавуна, но его, обессиленного, добили птицы, кого-то занесло песком. И самое удивительное, на наш взгляд, что вокруг погибшей мышиной гвардии абсолютно беззаботно резвятся их выжившие собратья. Нисколько не опасаясь ни новой песчаной бури, ни весеннего половодья всю ночь в свет фонарика заскакивало местное кенгуру- тушканчик, днем из норок вылезали какие-то мелкие мыши, но, увидев нас, мгновенно юркали обратно... Всюду шуршала, хрустела и пищала маленькая, но очень активная, жизнь!
