Дальва – это последняя белорусская деревня, уничтоженная фашистами. «Деревня Дальва в исторических источниках упоминается в конце XVII века. По рассказам старожилов, которым, в свою очередь, рассказывали старики, когда-то в этих местах был дремучий лес. Сначала лес отступал перед небольшими полянками, а позже они соединились в значительные поля и луга. Но лес окончательно не сдался, он глубоко пустил свои корни в торфяники, овраги, берега рек и сыпучие пески. От Дальвы лес отступил на один-два километра. В архивных документах указано, что в 1804 году Раймунд Полевич купил фольварок у помещиков Коверских. К этому имению относились деревни Дальва, Рубеж и Бытнова. После смерти отца имение и усадьбу унаследовал его средний сын Альфонс. В конце XVIII века имение перешло родственнику Мельхедру Стефановичу. Грянул 1917 год и Стефанович с семьей сбежал в Польшу. Когда-то за каждым домом был сад. Жужжали неугомонные пчелы. В страду звенели оттачиваемые косы и рокотали тракторы. Для человека, влюбленного в родные места, все это было чудесной музыкой. Дальва, была красивой со своими уютными домиками, выстроившимися по обе стороны улицы… Жили здесь мирные люди, усердные труженики – белорусы, любившие свой крестьянский труд. Люди, лица которых были обожжены солнцем и морозами. Люди, влюбленные в свои поля и леса. Они растили хлеб и лен, были хорошими животноводами. Воспитывали детей. Умели и хорошо повеселиться. Но грянула война, и смолкли веселые песни, стали суровыми лица людей. На фронт ушли все молодые мужчины. Они шли с горячим желанием разбить тех, кто нарушил мирный покой нашего народа. Они уходили, не тревожась за судьбы близких людей. Ведь до фронта было очень далеко. Никто даже не полагал, что война может прийти и в эти лесные места. Но в первых числах июля Дальва оказалась в немецком тылу. Фашистские захватчики с первых же дней оккупации Белоруссии приступили к осуществлению разработанных ими чудовищных планов массового уничтожения белорусских людей. Сотни деревень сметались с лица земли, население истреблялось или угонялось в лагеря смерти и фашистское рабство в Германию. Массовое уничтожение белорусских людей с применением неслыханных чудовищных и зверских форм истребления велось под предлогом борьбы с партизанами. Фашистские захватчики рассматривали партизанское движение как удобный повод для планомерного осуществления преступных планов «обезлюживания» белорусских земель. «Партизанская война, - заявил Гитлер на совещании 16 июля 1941г. – дает нам возможность истреблять все, что восстает против нас». До освобождения Белоруссии оставались считанные месяцы. Стремясь обезопасить тылы, гитлеровцы решили провести против партизан и мирных жителей крупную карательную операцию под названием «Баклан». По своему размаху операция была намного крупнее, чем прежние и в основном проводилась силами резервов второго эшелона группы армии «Центр». В ней участвовали армейские дивизии, части военной полиции и авиация. Карательная экспедиция приближалась к Дальве . . . . . . Это произошло за десять дней до прихода Красной Армии в наши места - 19 июня 1944 года... Тот июньский день обещал быть солнечным, небо радовало голубизной. Женщины с ведрами неспешно шли к колодцам. Над хатами курился дымок. Дети еще спали. Никто из местных жителей не знал, что для них это утро станет последним, а дня не будет... Как теперь стало известно, партизаны возле деревни Дальва перерезали полевой кабель, тем самым нарушили телефонную связь. С этого момента участь деревни была предрешена. Со стороны деревни Жердяжье послышался гул. Из леса выехали крытые грузовики. Они остановились на окраине Дальвы. С машин стали спрыгивать солдаты с автоматами наперевес. Плотным кольцом они окружили деревню. Всех жителей сгоняли на окраину к дому Василя Кухаренка. До сознания женщин и детей не доходило, что происходит. Ребятишки, которых только что подняли с постелей, плакали. Каратели, подстегивая всех криками и прикладами, начали загонять людей в хату. Двери заперли. Бросили гранату в дом. Вспыхнуло, загудело пламя... Гнулись двери под людским напором, но они не поддавались... В пламени пожара погибли 44 человека: 29 детей, 13 женщин и 2 мужчин. Старшему из погибших, деду Куприяну было восемьдесят лет. А самому младшему - Косте Кухаренку - около двух. Из 29 детей сожжены 17 девочек и 12 мальчиков. Из них 19 не было еще и 10 лет. Самой распространенной в Дальве была фамилия Гирилович. Ее носили 17 казненных. Вместе с дальвинцами были сожжены мальчик и девочка из других деревень. Это Юзик Гринь из Деделовичей, который помогал родственнице Анне Акулич по хозяйству, и Оля Фалькович из Вязовщины, она накануне, в воскресенье, пришла в гости к Настасье Кухаренок. День и ночь горела Дальва, дымилась головешками, поблескивала красными угольями в горячей золе. Еще и назавтра, и на десятый день над остывающим пепелищем стоял густой тяжелый запах. Ветром его доносило до близких и дальних деревень. Не давал дышать этот запах смерти и горя. Десять дней и ночей лежали под открытым небом обгоревшие трупы и кости. Шел дождь, пекло солнце. Некому было хоронить... Да простят мертвые живых: не могли они в тех ужасных условиях выполнить свой христианский долг, когда оккупанты под натиском Красной Армии покидали белорусскую землю и шли через сожженную Дальву на запад. Только через десять дней, 29 июня, во второй половине дня, появились наши краснозвездные танки. Из окрестных деревень Рубежино, Острова, Становища, Крутые Горы, Ровнядь, Шашки на место трагедии пришли жители, а также партизаны, чтобы похоронить останки сожженных дальвинцев. Накануне прошел дождь, размыл страшное пепелище. Недалеко от дома, где были сожжены мои земляки, выкопали братскую могилу. Люди осторожно растаскивали черные головни, находили под ними и приносили, в огромный деревянный ящик тех, кого звали дальвинцами. Трупы нашли и в погребе под хатой Василя. Узнавали их не по лицам, а по остаткам одежды, обуви… Женщины плакали, старики окаменело стояли рядом. Трижды ударил залп. Трижды эхом отозвался лес. Не отозвалась только Дальва. Ее уже не было на свете... В скором времени были поставлены три деревянных креста разные по высоте: старшему, среднему и младшему поколениям сожженных дальвинцев. Братскую могилу оградили тогда деревянной оградой . . . » (по материалам книги Николая Петровича Гириловича – одного из жителей деревни оставшегося в живых)
