Достопримечательностью Николо-Рожка является церковь Успения Богородицы, построенная в 1763 - 1768 годах на месте ранее существовавшей деревянной церкви Николая Чудотворца в бывшем здесь ранее мужском монастыре. В те же годы возведена надвратная церковь и каменная ограда с башенками вокруг погоста. Местечко Николо-Рожок получило своё название от имени особо почитаемого в этих краях Николая Чудотворца и древней церкви его имени, а также от имени крутой горы возвышавшейся когда-то к северу от церкви и придававшей всему холму вид рога. В середине 19 века рог был срыт, а земля вместе со специально привезёнными валунами была использована для укрепления крутого склона холма, чтобы предотвратить его размытие Селигером. На этом месте также находится древнее городище, ориентировочно датированное 11 веком.
Это одно из древних поселений на Селигере, подтвержденное летописями. По завещанию Дмитрия Донского в 1389 г. эта земля стала вотчиной его младшего сына Константина. Великий князь Василий Дмитриевич в начале XV в подтвердил волю отца: "Дал в Ржевском у. слободку Рожекь.... а в слободке церковь во имя святого чудотворца Николы". Позднее в топониме соединились мотивы природный и церковный. Обшеслав. «рог» - «возвышаться, торчать» - мыс. п-ов. Монастырю, который здесь существовал, для широкой известности не хватало своего местночтимого святого. Ранее топоним имел разное написание: слобода Рожковская, Николо-Рог, Николо-Рожок, Никола-Рожок. В д. Никола Рожок сохранился архитектурный ансамбль: церковь Успения с фрагментами живописи (1763), надвратная колокольня (1770), ограда с башнями (кон. 18 - нач. 19 вв.)
ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПАМЯТНИКИ СЕЛИГЕРСКОГО КРАЯ А.А.Галашевич :
“С пристани Заречье хорошо видно, как прямо из воды круто поднимается холм, заросший деревьями, среди которых стоит церковь. Если же забраться на этот холм, то станет ясно — это небольшой полуостров, имеющий очертание изогнутого рога. За такую форму полуостров и получил название Рожок, а второе наименование — Никола — сохранилось от существовавшего здесь долгое время Никольского монастыря, упраздненного в XVII столетии. Однако поселение на рожковском мысу возникло много раньше. В IX веке жившие тут кривичи торговали со скандинавскими и прибалтийскими странами. При археологических раскопках были найдены перстни, бусы, шиферные пряслица. Жители занимались ювелирным ремеслом, изготовляя бронзовые украшения, получившие распространение только на Селигере. Среди археологических находок железные ножи, зернотерки, глиняные льячки, грузила для рыбной ловли и обломки посуды.
В XV столетии здесь была большая слобода, принадлежавшая ржевскому удельному князю Константину Дмитриевичу, сыну Дмитрия Донского. В 1434 году князь Константин незадолго до смерти постригся в московский Симонов монастырь, приняв имя Кассиана. Когда же он умер, то на поминовение «по своей душе и своем брате» великий князь московский Василий Дмитриевич, по сообщению Карамзина в «Истории государства Российского», пожаловал в Симонов монастырь во Ржевском уезде слободу Рожок с деревнями, с озерами и угодьями, а также церковь во имя чудотворца Николая. Поселившимися тут монахами и был основан первый мужской монастырь — оплот великокняжеской власти на окраинных землях. Расположенный на высоком холме, с которого видны окрестные острова и противоположный берег Селигера, монастырь стал не только местом затворничества монахов, но при случае мог предупредить об опасности со стороны беспокойных западных соседей.
С последними лучами заходящего солнца, когда над озером повисают темные грозовые тучи, окрестности наполняются багряными отблесками заката и в сочетании с густой окраской глубоких проток, по которым вытягиваются длинные тени-пики, становятся особенно живописными. От них будто веет первозданным хаосом. Может быть, именно таким предстал Селигер перед взором писателя-историка И. И. Лопатина, известного автора увлекательных книг о Москве, на всю жизнь полюбившего эти места, да так и не захотевшего расстаться с ними, а после смерти завещавшего похоронить себя на крутом мысу рожковского кладбища. Могила писателя с памятником из гранита, на котором высечен его профиль, — недалеко от церкви, возле кладбищенской ограды.
Николо-Рожковскому монастырю в древности, по-видимому, долгое время придавалось большое значение. Например, в 1460 году великий князь Василий Темный освобождает его от всякой дани сроком на десять лет, в 1499 году волоцкий князь Федор Борисович жалует ему земли, а в годы опричнины Иоанн Васильевич Грозный освобождает крестьян Рожковской вотчины «от всех царских податей, кроме ямских денег и посошной службы и городового дела»53. Однако монастырю не хватало своего местночтимого святого, и таким святым становится столобенский отшельник Нил. Именно монахи этого монастыря стали позже основателями Ниловой пустыни. Но с образованием ее рожковский монастырь стал ненужным в этом крае и вскоре после литовского разорения прекратил свое существование. На его месте осталась слобода. «В означенном погосте нашем Рожке две церкви деревянные... а оные церкви весьма обветшали, а мы... желаем вместо оных церквей, новую каменную... построить»54, — написано в прошении прихожан слободы в Тверскую духовную консисторию в 1763 году.
Через пять лет Успенская церковь с трапезной и южным Никольским приделом была закончена, а спустя лет десять рядом с ней с южной стороны возвели высокую, отдельно стоящую надвратную колокольню и кладбище вокруг церкви обнесли каменной оградой с башнями. В 1859—1863 годах церковь была несколько перестроена: с севера к трапезной добавлен еще один придел, а с юга и с запада — притворы. Успенская церковь погоста Никола-Рожок — удивительный пример живучести традиций в местной архитектуре, их сочетания с пришедшим на смену стилем барокко. Основа композиции Успенской церкви — хорошо известный тип храма: двусветный четверик, перекрытый сомкнутым сводом и увенчанный пятиглавием. С востока — граненая апсида, с запада — трапезная с приделом. Четверик завершен двумя рядами кокошников. Причем нижний ряд — само завершение четверика, а верхний трактован как «трибун» под массивное пятиглавие. Квадратные постаменты под барабанами глав также с кокошниками, а сами барабаны — с аркатурными поясами из полуколонок с перехватами. На углах кокошники второго яруса, обегая по периметру трибуна, ломаются пополам, одновременно выходя на два фасада, — мотив, встречающийся в конце XVII века в Осташкове у Троицкого собора и в Торопце у церкви Спасо-Преображения. Поребрик, проходящий по верхнему ярусу четверика, по барабанам пятиглавия и дополняющий профилировку кокошников, — деталь, заимствованная от более ранних построек. А вот базы пилястр, наличники окон «с ушами» на трапезной храма и апсиде, завершение окон сделаны уже по образцу декорации, распространенной в 60-х годах XVIII столетия в Торопце и Осташкове. Не забыт даже замковый камень над окнами в форме трилистника, и базы пилястр на трапезной украшены заглубленным равноконечным крестом — деталь, которую можно видеть, к примеру, у церкви села Сосницы. При расширении трапезной прежние особенности убранства фасадов были повторены, и надо внимательно приглядеться, чтобы уловить разницу между старыми и новыми частями здания.
В отличие от церкви колокольня — характерный пример местной барочной архитектуры. Она имеет много общих черт с колокольней Троицкого собора в Осташкове и с надвратной церковью Петра и Павла в Ниловой пустыни.”
