Если отправиться из Воронежа в Семилуки по железной дороге, то, подъезжая к городу, можно увидеть из вагонного окна, слева по ходу поезда, одинокий старинный особняк. Он мелькнёт лишь на несколько секунд — и снова скроется за зеленью деревьев. Это и есть дача Башкирцева — главная историко-культурная достопримечательность Семилукского района. Она расположена в живописнейшем месте на правой стороне Дона при впадении в него реки Девица. Даже в наши дни, когда заброшен и пруд, и великолепный некогда парк, это место располагает к отдохновению и покою. Ну а в первой половине XIX века, когда этот дом только-только был построен, когда всё здесь было ухожено, это место было просто райским уголком. В 30-х — начале 40-х гг. позапрошлого века здесь часто бывал Алексей Васильевич Кольцов.
Владельцем дома был Иван Сергеевич Башкирцев — муж Марии Васильевны Кольцовой, старшей сестры поэта, умершей в 1831 году. С Башкирцевым Алексея Васильевича связывали очень добрые отношения. Здесь, на даче, поэт находил и помощь, и заботу, и участие, и понимание. Они нужны были Кольцову, и тогда, когда он переживал душевную драму, связанную с потерей любимой Дуняши — крепостной девушки, проданной родителями поэта куда-то в донскую станицу; и в дни конфликтов с деспотом-отцом; и в желании убежать из торгашеской среды грубых и бессердечных людей, с которыми он постоянно сталкивался. Поэт умел ценить искренние человеческие отношения — это и влекло Кольцова на дачу Башкирцева.
Сам поэт, как известно, с детства жил в тягостной атмосфере мещанского быта в его классическом варианте: добрая, но безропотная мать, патологически жадный отец, склонный к длительным запоям и к вечным насмешкам над "сыном-выродком", вознамерившимся попасть "со свиным рылом да в калашный ряд". Странно, но необъяснимое, близкое к ненависти, полупрезрительное отношение отца к сыну, в общем-то, не изменилось и после того, как Воронеж посетили великий князь, наследник российского престола Александр и его воспитатель, вельможный стихотворец Василий Жуковский, обласкавшие поэта оказанным ему вниманием, уважением поставившие его выше многих именитых граждан, не дождавшихся аудиенции у будущего императора всея Руси.
Начиная с 1832 года, Кольцов регулярно бывает в загородном имении, живёт там месяцами - с весны до глубокой осени, и почти все стихи тех лет навеяны древней красотой донских излук, "ветрами с полудня", пахнущими степным разнотравьем, песнями девушек-крестьянок из недалёкого села, и, конечно же, встречами с Варенькой Огарковой, в замужестве Лебедевой. Ей суждено было стать и "счастьем", и "звездой", и "горем", и "мукой" и даже косвенной причиной смерти поэта. Встретились они на одном из пикников, устроенном хлебосольным Башкирцевым на той же самой "даче", больше смахивающей на добротную помещичью усадьбу: с господским домом, с флигелем для прислуги, с обширным садом, с близлежащим озером, откуда мужики даже зимой доставали свежих судаков и сазанов к хозяйскому столу.
В письме В. Г. Белинскому и В. П. Боткину, написанном в мае 1842 года, Кольцов даёт характеристику Ивану Сергеевичу Башкирцеву: «Выгонит отец со двора больного — есть родственник, готовый меня взять к себе и безо всякого счёта доставить мне всё нужное. Это — Башкирцев. Он человек чисто математический и лет пятидесяти; да он меня издавна любит, и он больше всех в городе, после матери, обо мне заботится».
Дача Башкирцева — это двухэтажный дом с мезонином. С главного фасада дом двухэтажный, а со двора — одноэтажный. Объясняется это неровностью местности. Здание выстроено из кирпича. За свою долгую историю "дача Башкирцева" всякого повидала: и схватки белоказаков генерала Мамантова с красными конниками Будённого, и бомбежки, и танковые обстрелы в Великую Отечественную. И, надо же, уцелела! Не дали силы небесные осуществиться и вздорным проектам по созданию в усадьбе то "зоны коллективного отдыха", то, ещё хлеще, подсобной свинофермы.
В конце восьмидесятых годов прошлого века "дача Башкирцева" чуть не стала тем, чем она должна быть по праву: музеем-усадьбой Алексея Кольцова. Уже начался ремонт внутри особняка, на фасаде появился прекрасный, исполненный красками, портрет Кольцова... Но, увы, не получилось. Грянули рыночные преобразования. Руководство огнеупорного завода, на балансе которого стоял "объект", принялось лихорадочно сбрасывать с бюджета балласт "социалки". Дом наглухо закрыли. Портрет убрали. Осталась лишь мемориальная доска, свидетельствующая о том, что здесь неоднократно бывал и жил поэт Кольцов…
