Владислав Александрович Озеров родился 30 сентября 1769 г. в селе Казанском Тверской губернии (ныне Борки Зубцовского района Тверской области), в усадьбе отца.Он учился в Шляхетном сухопутном кадетском корпусе, известном своей литературной и театральной культурой. В 1787 г. был выпущен с чином поручика и с первой золотой медалью; несколько лет служил в южной действующей армии и в 1789 г. участвовал во взятии Бендер. В 1793 г. Озеров снова в Петербурге и служит в воспитавшем его корпусе. К этому времени (1794) относятся его первые литературные опыты — перевод сентиментального послания Колардо «Элоиза к Абеляру» и французские стихи на смерть директора корпуса, графа Ангальта. Первым драматическим опытом Озерова была трагедия «Ярополк и Олег», появившаяся на сцене 16 мая 1798 г. Успеха она не имела, и самолюбивый автор на несколько лет бросил театральное поприще. Написанные Озеровым за это время произведения (несколько од, несколько басен и мелких стихотворений) не имели существенного литературного значения. В то же время Озеров продолжал успешно служить. В 1804 г., уже в чине генерал-майора, он перешел на гражданскую службу в Лесной департамент при Министерстве финансов. 1804 г. был поворотным в судьбе писателя: он снова возвращается к театру, и одной трагедией внезапно завоевывает себе первое место в драматургии той эпохи. Прославившая Озерова трагедия «Эдип в Афинах» была впервые поставлена 23 ноября 1804 г. Она поразила зрителей новизной, «бесподобными стихами», «бездной чувства». «Восторг публики был единодушный». Автору был пожалован перстень, любители театра собирали подписку на золотую медаль в его честь. Слава Озерова росла. Через год он поставил новую трагедию «Фингал» (премьера 8 декабря 1805 г.), встреченную с таким же восторгом. Апогеем славы Озерова была постановка «Димитрия Донского», национально-патриотической трагедии, появившейся на сцене в разгар войны с Наполеоном, 14 января 1807 г. Менее удачно складывалась служебная карьера писателя. Служебные неприятности заставили Озерова в июне 1808 г. подать в отставку и уехать из Петербурга — сначала в имение отца, потом в собственную закамскую деревушку Красный Яр. В деревне Озеров закончил свою последнюю трагедию «Поликсена», которую он считал лучшим своим произведением. «Поликсена», поставленная 14 мая 1809 г., имела посредственный успех. Современники (молодые карамзинисты-арзамасцы) склонны были рассматривать неудачу «Поликсены» как основную причину ипохондрии и сумасшествия Озерова и обвинять в этом «интригана», «завистника» кн. А. А. Шаховского, который якобы каким-то неизвестным способом заранее возбудил зрителей против трагедии и плохо обставил спектакль. Однако обиды Озерова на завистников, по-видимому, возникли раньше и были связаны не с неудачей «Поликсены» (сам Озеров мало надеялся на ее успех), а с отрицательным отношением Державина и Шишкова к «Димитрию Донскому». Очевидные намеки на эту критику содержатся в обращенной к Озерову басне Батюшкова — «Пастух и соловей», где мнение «зоилов строгих, богатых завистью, талантами убогих» уподобляется кваканью лягушек, на которое соловей не должен обращать внимания. Батюшков убеждает Озерова не расставаться с музами. Басня эта написана вскоре после премьеры «Димитрия Донского» — повидимому, Озеров уже тогда начал говорить о своем желании бросить театр. Шаховской к этому не имеет никакого отношения, и еще в 1809 г. Озеров вспоминает его в числе ближайших приятелей, дававших ему полезные советы. Уединившись в деревне, Озеров поддерживал связь с А. Н. Олениным, который был одним из наиболее близких его приятелей в Петербурге. Сохранившиеся письма этих годов показывают угнетенное душевное состояние Озерова. «Я сделался точно Альцестом, — пишет он Оленину. — Кажется навсегда я прощаюсь с службою, с так называемым счастием и даже со славою, до которой трудно достигнуть, труднее удержать и которая, за минутные наслаждения самолюбия, доставляет долговременные и сердечные огорчения. Ни моя скромная жизнь, ни отказывание себе во многом не могли меня исключить из-под ложного мнения, по которому, может быть, считают, что сын не царский и не боярский, а просто дворянский не может быть честным человеком по воспитанию, по собственному понятию своему и совести. Вместо поощрений и награждений, я чувствовал одни огорчения, испытывал несправедливости». В 1812, по-видимому, году Озеров сошел с ума; по словам его сестры, занятие Москвы французами явилось последним толчком, помутившим его рассудок. Больной был перевезен отцом в его имение Борки, где и скончался 14 октября 1816 г. Владислав Александрович Озеров навсегда так и остался единственным представителем русской сентиментальной трагедии.
