«Владимирка кандальная» звали эту дорогу в 18-19 веках, по ней арестованных гнали в Сибирь – на каторгу или поселение. В Бутырском тюремном замке собирались арестанты с 24 губерний. Набрав партию до 80 человек, их отправляли по этапу. Женщинам на голову надевали серые платки, а мужчинам плоские, «блином», шапки. Мужчинам кроме того выбривали полголовы на случай побега. Арестантам надевали серые халаты с тёмным ромбом («бубновым тузом») на спине, заковывали в ручные, порой и ножные кандалы, а наиболее опасным одевали на шею «рогатки» - железный ошейник с длинными шипами (лежать в таком ошейнике было неудобно, спали сидя). Сначала партия проводили по городу, дабы обывателей устрашить и собрать милостыню осуждённым – деньги, хлеб, табак – а за Рогожской заставой делали первую ночёвку. Рогожская застава, ныне Застава Ильича (не к ночи будет помянут) когда-то была административной границей города Москвы. И если бы я создавал этот тайник в 18 или 19 веке, то первый шаг тайника мог бы сделать уже здесь. Но поскольку машины времени, чтобы отправить модератора в 19 век у меня нет, делать здесь шаг тайника я не буду, а делаю только «упоминание» этого места, чтобы не нарушить правила. А обойти это место молчанием в этом тайнике невозможно. И вот мы добрались до деревни Новая. Здесь находился первый ночлег арестантов после Москвы. В 18 веке каторжники спали под открытым небом, впоследствии для них выстроили специальные казармы. Закованные в кандалы шли поодиночке, а сосланных на поселение приковывали наручниками по 8-10 человек к одному железному пруту, причём люди были разного роста, возраста, здоровья. Железо натирало кожу до гангрены, но снимали с прута только мёртвых или кто уже не мог двигаться. Для облегчения участи колодников много сделал Фридрих Йозеф Гааз. Он прибыл в Россию в 1806 году как личный доктор князя Репнина, в 1812 году служил полковым медиком, дошёл с русской армией до Парижа, а с 1829 года стал главным врачом московских тюрем. При нём прут заменили цепью, железные кандалы стали изнутри обшивать кожей (гаазовские), открыли на Воробьёвых горах тюремную больницу для конвойных (гаазовскую). За филантропическую деятельность Гааза прозвали «святым доктором», его девизом стало «Спешите делать добро!» Проживал он в открытой им больнице, умер в 1853 году в одиночестве и нищете. В самом Новом я не нашёл ничего связанного с теми временами, ни мемориальной таблички, ни развалин старых казарм. Так что если кто из любознательных путешественников найдёт там что-то связанное с этой историей, что может быть сделано шагом тайника, пишите мне, с удовольствием сделаю вас соавтоом. А следующая наша остановка в селе Плотава, прежнее название произносилось «Платава», от русского слова «плАтить» – ткать, как и слово платок. Здесь был развит ткацкий промысел. С 29 ноября по 4 декабря 1830 года здесь жил А.С.Пушкин. Он возвращался из Болдино в Москву, и в Платаве был остановлен холерным карантином и, кроме того, сломалась коляска. Напуганные холерой крестьяне уходили в лес, покидая свои избы. В такой избе ткача Пушкин прожил пять дней. Здесь он написал стихотворение «Моя родословная», а также оставил нам замечательное описание Владимирки. «Представьте себе насыпи с обеих сторон – ни канавы для стока воды, отчего дорога становится ящиком с грязью, - зато пешеходы идут со всеми удобствами по свежим сухим дорожкам и смеются над увязшими экипажами…» Изба ткача не сохранилась, и Пушкину поставили памятник в соседней деревне Ожерелки. Обе деревни стоят вплотную одна к другой, и общий культурный центр – клуб и библиотека – находятся в Ожерелках, справа у шоссе (N 55.51.169, Е 38.51.876). В исполнении Н.П.Пустыгина Александр Сергеевич получился очень мужественным и суровым.
Упрямства дух нам всем подгадил : В родню свою неукротим, С Петром мой пращур неполадил И был за то повешен им.
(А.С.Пушкин «Моя родословная»)
Название «Ожерелки», возможно, произошло от того, что в Платаве был этапный дом и здесь каторжникам меняли «ожерелья», как они сами звали кандалы. Ну а теперь поехали дальше. Вы наверное думаете, что едете по следам каторжан. Наивные вы люди. Вы едете ПОЧТИ по следам. Если бы я погнал вас по старой Владимирке (т.е. по тому треку, который записали на свои Гармины каторжане), то там бы даже самые упёртые джиперы не проехали бы. Современная трасса сильно спрямлена и проходит вдоль старой дороги. И спрямлять её начали ещё в 19 веке. «Обман !!!» – возможно закричите Вы – «Подать нам старую дорогу !!!» Ну что же, как говориться «Любой каприз за Ваши деньги». В деревне Омутищи (N 55.55.702, Е 39.19.387) поворачиваем с трассы налево и по деревенской дороге-раздолбайке едем примерно один километр в Старое Семёнково. Посреди этой деревни (N 55.56.673, Е 39.19.239) сохранился участок старой мощёной Владимирки; ширина дороги около пяти метров, центральная часть выложена более крупными камнями размером до полуметра. Можете покататься по деревне туда-сюда (просьба на шипованой резине не ездить, чтобы не изнашивать антикварную мостовую) и возвращайтесь на трассу. Потерпите уже чуть-чуть осталось. Едем до посёска Липна или Пекша, сейчас они слились воедино. В деревне Липна также находился полуэтапный дом, где ночевали идущие на каторгу. Отсюда есть поворот (N 55.57.405, Е 39.37.969) на Костерёво. В 19 веке владелец стекольного завода в Шатурском районе И.И.Костерёв для своих нужд построил здесь железнодорожную станцию и почту. По его фамилии станцию и назвали. С дороги справа хорошо видна Воздвиженская церковь (1815 г.) с колокольней (N 55.56.650, Е 39.37.793). Совсем маленькой белой точкой виднеется эта церковь на картине Левитана «Владимирка». Летом 1892 года Исаак Левитан вместе с Софьей Кувшинниковой выезжал в эти места на этюды. Дом, где он остановился, находился в деревне Городок (сейчас – часть Пекши). Однажды, будучи на охоте, Левитан заблудился и вышел на старую владимирскую дорогу. Да, да, дорогой геокешер, уже в те времена дорога шла по «новому руслу». На обочине Левитан увидел старый деревянный голубец (крест с кровелькой, иногда с иконой), у которого остановились отдохнуть две старушки-странницы. Кувшинникова вспоминает : «Мы с Левитаном вышли на старое Владимирское шоссе. Длинная дорога белеющей полосой убегала среди перелеска в синюю даль. И вдруг Левитан вспомнил, что это за дорога… - Постойте, да ведь это Владимирка, та самая Владимирка, по которой когда-то, звеня кандалами, прошло в Сибирь столько несчастного люда». На другой же день Левитан с большим холстом был на этом месте, он сделал эскиз и несколько этюдов, а дописал картину уже дома в Москве. На картине нет арестантов, но они, кажется, готовы возникнуть на ней. Быть может, это их тоскующими глазами и увидена уходящая вдаль дорога. На том месте, где был голубец, сейчас стоит АЗС (N 55.57.610, Е 39.41.178), а через 200 метров слева у дороги построен трактир «Владимирка» (это не реклама), с этого места Исаак Ильич писал картину. Сама Владимирка проходит чуть позади трактира, сейчас она заросла берёзами, но её можно угадать : приглядитесь, вы увидите как бы просеку – на самой дороге, вымощенной булыжником, деревья не росли. По обе стороны земляные валы около полуметра – это для пешеходов. Деревня Городок находилась чуть дальше, справа от шоссе, на берегу реки Пекши, но дома Левитана уже нет – он сгорел в 1999 году. Именно здесь в районе бензоколонки и трактира и можно посмотреть много интересного. Во-первых, если встать на АЗС и посмотреть по направлению из Москвы, то старая Владимирка хорошо видна. Во-вторых в точке N 55.57.619, Е 39.41.268 стоит небольшая часовня столбец. А около трактира в точке N 55.57.665, Е 39.41.456 стоит крест голубец и стилизованный под старину верстовой столб. От бензоколонки к трактиру очень хорошо прогуляться именно по «старой» Владимирке. Остановитесь здесь, у креста. Вспомните всех тех, кто прошёл или проехал за долгие века по этой дороге. Помолитесь о них. Пройдут года, десятелетия, века. И кто-то точно так же остановится здесь и помолится о вас.
