Кордон Конь [TR/854]

Лет двести назад Керженецкий глухоманный край слыл непроходимой лесной чащобой. Редко забредал сюда человек. Только жители заволжских скитов и умели находить здесь заветные тропки. От одного бугорка к другому, от старой березы к сосне приметной, по своим собственным засечкам пробирались они в лесную глушь в поисках лесного меда да охотясь на зверя и птицу. Говорят, что край этот когда-то давным-давно несметно богат был. И золотишко здесь добывать, и рожь вырастала гуще сегодняшней, и лен длиннющий да мягкий, как шелковый, на красные рубахи годился, мед духмяный в каждом скиту варили, а грибов да ягод по лесам хоть косой коси. У куда все делось… Ничего уж путного сейчас и не найдешь, окромя торфа болотного да песку сыпучего. Болота да гнус, сосны да песок, ну, бывает, враз откроется где-нибудь за холмом озеро и опять потянется бугристая песчаная равнина с чахлыми кустами и сухостоем.
А в былые-то времена жил здесь народ крепкий, кондовый, умел вериги вязать, сапоги валять, топоры и гвозди ковать. Безбедно жили, да вот поселился в лесах этих злой леший-колдун, по прозвищу Культей. Откуда взялся – кто его знает, а только ведомо ему было о богатствах здешней земли. Решил сам золотишком поживиться и заказал людям за Керженец ходить. Окружил свое царство колдунское болотами непроходимыми, перегородил тропки реками да трясинами. Пойдешь за речку Черную, за речку Вишню, за Рустай-реку – почитай пропал. Засыплт Культей песком, придавит упавшим деревом, заманит да и утопит в болоте, а то в камень-голыш превратит, эвон сколько их по лесам керженецким раскидано.
Был у одного кузнеца в большом тогда селе Лыкове статный конь караковый, а у того коня подруга–кобылица была белой масти. И родился от той любви жеребенок. Конек прыткий, веселый да увертливый. То-то радовался кузнец, да не долго. Увел Культей темной ночью кобылицу в свой табун, только ее и видели. Затосковал конь, и у кузнеца дела плохо стали. Взял он коня с жеребенком да и ушел в леса Культея искать. А тот ему одну преграду за другой ставит. Хотел за Керженец идти, а тут левый берег стеной стал. Нашел конь песчаную отмель, разбежался, вспрыгнул на берег, а Культей песчаную гору насыпал. Перепрыгнул и ее – там болото непроходимое перед ним расстелилось. Устали, выбились из сил и кузнец, и конь. Только жеребенок-конек неугомонный весело скачет, туда-сюда мечется. Видит Культей, не могут уж кузнец и конь с ним совладать, обрадовался и в камни их превратил. Лежат будто те камни высотой до двух метров в сосновом бору на полпути к Ветлуге. Точь-в-точь кузнец старый с бородой да в шапке и конь горячий караковый красными боками в траве посверкивает. Сказывают, в ненастье, в грозу или когда ветер сильный дует, оживает конь-камень, бьет копытом, трясет каменной гривой, ржет-гремит, что есть силы, и искры из ноздрей летят. Вот откуда громы и молнии-то берутся…
Только малого конька никак Культею не словить и в камень не обратить. Перехитрил он Культея: то камнем-валуном прикинется, то опять жеребенком скачет. Бывает, увидит лесной человек его среди деревьев, подойдет ближе – а это камень лежит и в землю врос. И все бы ничего, а только придет в другой раз, ан нет камня-то на том месте. Пропал, затерялся. С год-другой не слышно не слышно о коньке ничего. Пока другой охотник, задержавшись в лесу, в вечерних сумерках снова на него не наткнется, глядь, а жеребенок опять в камень оборачивается – не дается людям. И к тому камню никто не приводил людей во второй раз. Придут на то место, а камня опять нет. И в третий раз найдут жеребенка-камня в чащобе, и в четвертый, но совсем в другом месте, только везде вскорости исчезает он, будто и не было. Мечется конек между Керженцом и Ветлугой – никак логова Культеева не найти ему…
Вот такую историю могут рассказать вам старики из Лыкова. «Если пойти из Лыкова на восток, мимо деревень Осинок и Желнухи, по долгой дороге, ведущей через выбшую смолокурню и сгоревшую теперь деревню Светлужку к старинной деревне Елдеж, то никак не миновать на границе полей и леса заросший высокой травой домик пасечника. Это место и зовется кордном Конь. Встретит незнакомого гостя сам пасечник – точь-в-точь с портрета древнего кузнеца – напоит прозрачным липовым медом и постережет ходить лесом, ведь на многие километры нет здесь никакого жилья» - рассказывает старая книжка. Давно нет уже пасеки, сгорела и Желнуха, но так же, как и раньше, тянутся по лесу песчаные холмы. Валунов на этих песчаных холмах множество. Есть среди них и действительно гигантские – в 1,5 – 2 метра высотой. Какой-то из них, вероятно, и слывет в народе камнем-конем. От самой Усты до Луха протягивается гряда с большими и малыми валунами. Здесь, в глухом малохоженном лесу, она сохранилась в первозданном виде. Это конечно-мореная гряда, которая сформировалась у края ледникового языка в одну из стадий самого обширного оледенения Русской равнины. Вот в этой гряде и скопились самые крупные в Нижегородской области валуны шокшинских песчаников, гранитов-рапакиви и других нездешних горных пород. Южнее и восточнее этой гряды валуны встречаются редко и не таких больших размеров.

Есть и другая легенда. Что споткнулся в этом месте конь проклятого Батыя и хан в страхе суеверном повернул свои войска к югу, вспять от заповедных лесов северной Руси. И здесь, в междуречье Керженца и Ветлуги, захлебнулось нашествие. Встали на его пути вместо павших дружин Георгия Всеволодовича русские леса, повернули к недругам свои гневные очи. И отхлынула орда, сила степная, перед их неодолимой стеной…