В Усинск, как и многие приезжающие туда по делу или проездом, я попала на поезде.



Наша команда, состояла из четырех человек, трое из которых о геокэшинге никогда не слышали. Поэтому моё желание по возможности всё посмотреть и сфотографировать было принято не совсем, чтобы в штыки, но без интузиазма... (просто прошу заранее извинить за качество некоторых фотографий).

В Усинск приходит всего два поезда. Один составной из вагонов поездов из разных городов – Адлера, Печоры, Новороссийска, Вятки и Горького, Москвы, на котором мы приехали в вагоне Москва-Усинск, сев в него в Котласе. Второй - Усинск-Сыктывкар.

Усинский вокзал меня не впечатлил.



Этакий архитектурный конструктивизм (или функционализм – вечно их путаю). Сам город оказался интереснее, хотя и встретил порцией дождя.









Удивительной показалась детская площадка, на которой, помимо каруселей и автодрома, были настоящий самолет и вертолет. В вертолете оказался компьютерный клуб.



Когда-то Усинск начался с поселка, построенного в 1964 году как поселок нефтеразведочной экспедиции глубокого бурения. Сначала была найдена т.н. тяжелая нефть, потом, в 1968, - и легкая, более ценная. Поселок стал развиваться, начали строить линию электропередач и дорогу Печора-Усинск (которая, к слову сказать, так и не построена. Злые языки говорят, что специально – мол, тогда упадет доход от перевозок у РЖД и авиации). Строительство города было объявлено комсомольско-молодежной стройкой и, как писали в газетах, молодежь «в тундре построила город-мечтатель, город-труженик». В «Перестройку» городу пришлось туго. Спасением тогда стал приход «Лукойла». Здание головного офиса Лукойла сейчас выглядит куда значительней здания Администрации, и, по словам местных жителей, освещено не хуже Эрмитажа. Лукойл активно занимается благотворительностью, он же спонсировал строительство каменного Храма Воскресения Христова,



ремонты деревянной православной церкви



и мечети.



Интересно, что церковь и мечеть построили практически одновременно, мало того, почти рядом, как будто места под стройки выделили в день межконфессионального согласия Немного больше об Усинске здесь.

За пределами города лесотундра представляет собой технозону – газо- и нефтепереработка и паутина трубопроводов.





Дорога в сторону вахтового поселка Харьяга сначала асфальтовая, но под асфальтом явственно ощущается бетонная подложка – тещины и трясет нещадно. А потом она и вовсе становится только бетонной.



Движение по ней весьма оживленное - большинство цисцерны и прочий технологический транспорт, но много и личных автомобилей. Регионы на номерах в основном Коми и НАО, но попадаются башкирские и изредка московские.

Первый мост через Колву – река так петляет, что мостов через неё будет еще много.




Та, невнятно видимая полоска на реке - это подготовленные бонные заграждения – МЧС подстраховывается, особенно после того, как в 1994 г. произошла Усинская катастрофа – серия прорывов на нефтепроводе Харьяга – Усинск, вызванная его изношенностью. Тогда вылилось около 100 тыс.т нефти, что позволило считать эту аварию самым крупным разливом нефти на суше.
По всей дороге множество указателей на различные объекты и выдержаны они в красно-белых цветах Лукойла. Неожиданно среди однотипных лукойловских стел появляется знак полярного круга. И, конечно же, около него останавливаются машины (увидила - сердце екнуло. Думала - кэшеры ).



На знаке тоже – логотип Лукойла – рядом с обозначением места Усинска на карте, красный квадратик. Установлен знак не точно по координатам, а видимо где удобнее - координата его 66°33.846'. Хотя как знать - может новые наиточнейшие измерения говорят, что линия именно здесь?



Все, мы теперь в Заполярье.

Снова немного тряски, вертолетный аэтродром



и еще один знак – граница Коми и Ненецкого автономного округа.



Знак новый - свежая отсыпка и на знаке ещё даже нет надписей о том, что это граница. Если до границы была лесотундра, то за знаком сразу начинается тундра – просторы до горизонта! - и попрежнему техногенный пейзаж. Вдоль дороги трубопроводы,





указатели Лукойла на так называемые «кусты», и символы бесхозяйственности - факелы сжигания попутного газа.



К указателям Лукойла добавляются таблички с надписями и других нефтяных гигантов – Total, Башкирнефтегаза, еще каких-то. Повсюду либо качают нефть, либо бурят в поисках.





Вахтовый поселок Харьяга, названный так по одноименной реке, тоже лукойловский. Вахтовые щитовые домики. Люди приезжают на месяц или на 15 дней, в основном это жители Усинска. Недалеко от этого поселка начался строиться ещё и поселок башкирских нефтяников.





Наша остановка - у магазина.



Видите, там, справа, человек разговаривает по сотовому. Связь здесь повсюду, но только МТС (в Усинске Мегафон, Теле2, МТС), видно не зря у них с лукойлом цвета одинаковые . Самый обычный магазин, цены на продукты, что удивительно, от питерских отличаются совсем незначительно. За магазином прячутся вот такие вездеходы.



На дороге – Лукойловская же заправка – ничем не отличается от средней полосы, разве что цены повыше. Вообще-то мне это показалось странным, но видимо такая ценовая политика.





Наш путь дальше - еще километров двадцать по бетонке. Местом стоянки должен стать берег реки Харьяги. Выбрано место подальше от «кустов», но не слишком далеко от дороги – три километра. Но это три километра по тундре – мягкому пружинящему матрасу со стлаником и низкорослым кустарником, который вообще не дает идти.



Через полкилометра оставляем честь вещей, ненужных для обустройства лагеря – за ними самые выносливые вернуться налегке – и идем дальше.



После городского асфальта да с рюкзачком я выдыхаюсь километра через полтора… Наконец ставим лагерь, обустраеваемся.



Погода нас баловала в день приезда и в последний день перед отъездом (уж очень мы её об этом просили ) – дала возможность слегка подсушиться и собраться .



Все остальное время были налетающие дожди и холодно. Ночью температура опускалась до +2 градусов. В эти места пришла осень... Зато почти не было комаров и мошки.
Почти не было и ягод – вернее их было много, но в большинстве они были зелеными. Но на поесть и настоять на спирту нам их хватало.







Еще было много цветов и мхов.









Это след оленя на берегу реки. Самих оленей мы так и не увидели. Да и что им делать в опутанной трубопроводами тундре?



Река Харьяга оказалась очень красивой,







но пракически безрыбной. Встретившиеся на реке рыбаки (проверяющие сети) сказали, что сейчас ловится плотва, "ну можно разве что у моста попробовать". Сами они обычно ловят на Колве.
Мост, про который они говорили, был в шести километрах к северу от лагеря, если идти по тундре. Рыба там плескалась, но в основном это были мальки. Дорога, идущая по мосту, - это продолжение бетонки Усинск-Харьяга, но здесь она уже грунтовая. Зимой, когда эта дорога становится зимником, по ней можно доехать до Нарьян-Мара. Расстояние от нашего лагеря что до Усинска, что до Нарьян-Мара было около 200 км.



В лагерь решили возвращаться не шесть километров тундрой, а по дороге – получалось 10 км по дороге, и всего 2,5 по тундре. Но наши ноги говорили, что так гораздо лучше
Километров через пять неожиданно на дороге показался шлагбаум – приподнятая веревка с цепью и балок с зеркалами, направленными в обе стороны дороги. Поскольку мы не входили в зону шлагбаума, а выходили, изумленный охранник только кивнул на приветствие и ничего не сказал. Возможно, глядя на четверых пешеходов, двое их которых - женщины (т.е. на гуляющих вахтовиков мы не были похожи), довольно легко одетых, с небольшими городскими рюкзачками, идущих со стороны Нарьян-Мара (а нефтяных кустов в той стороне практически уже нет), он решил, что это новый вид экстремального туризма


Походили мы по тундре к югу от лагеря.
Совершенно неожиданно в тундре нашли дорогу шириной с ту бетонку, по которой мы приехали.



Сначала издалека удивила полоса Иван-чая в тундре, ну а в близи оказалась отсыпанная, но невыровненная и недостроенная дорога. Под полотном были уложены водопропускные трубы, сделаны перекрестки.



Никто потом нам не смог объяснить куда она шла и зачем ее начали делать. Дорога заросла Иван-чаем и хвощем, немного этих растений «заразило» и тундру… В песке на дороге попался замечательный домик лемминга с тремя входами.





Обычно дороги в тундре, накатанные техникой и обозначенные на карте как "тракторные", выглядят так:



Южнее лагеря оказалось гораздо больше всяких ягод, особенно морошки



грибов



и даже ягеля, которого севернее мы почти не видели.



Недалеко от лагеря наткнулись на законсервированную скважину – запорный кран.





Пожалуй это единственное грязное место, попавшееся в тундре – брошенные шпалы, какое-то железо. Четко видны отсыпанные и укрепленные границы отстойника, поросшие иван-чаем и хвощем (сами по себе эти растения в тундре не растут. Их заносят с грунтом для строительства).



Сейчас тут образовалось небольшое озерцо из дождевой воды.



Несмотря на дождливую погоду над тундрой непрерывно летали вертолеты.



Иногда было видно, как они не на долго приземлялись и тут же взлетали с каким-то грузом, подвешенным снизу. Сразу вспоминался Мимино и корова под вертолетом .

Погода мучила дождями, но баловала красивыми красками неба.





Всему хорошему приходит конец, возвращаемся в Усинск. По дороге я уговариваю остановиться у Полярного Круга и прячу недалеко от знака тайник. Жаль, но только по приезду домой я узнала, что похоже между 7 августа (первым моим пересечением этой линии) и 14 (заложением собственно тайника) здесь проехал Скиталец со товарищи.



В Усинске мы садимся в вагон Усинск-Москва длинного составного поезда. Не знаю как долго вагоны других направлений ждали «свои» поезда, а наш простоял в Печоре целых семь! часов. Зато благодаря этому я побывала в Печоре, правда был очень поздний вечер и совсем темно. Но это уже другая история.