Тяжёлый боевой рамный пикап с люстрой прожекторов на крыше грубо затормозил, поднимая вокруг себя облака жёлтой пыли. С полминуты он стоял, не шелохнувшись. Когда ветерок унёс поднятую торможением пыль и превратил её в позёмку, правая дверь медленно, как-то нехотя отворилась. Машина, качнувшись, сыграла на пружинах и приняла исходное положение, когда на землю спрыгнули два чёрных ботинка с высоким берцем. Протектор их подошв был под стать протектору пикаповской резины: крупный, созданный для покорения непроходимых и непроезжих направлений. Ботинки были гигантского размера, 48-го, а может быть и 50-го, и были явно не новыми. Над ботинками возвышалось что-то невообразимое. Огромный в плечах, более двух метров роста человек, сутулясь, медленно оглядывал всё вокруг. Низкий, заваленный назад лоб, глубоко посаженные глаза, мощные надбровные дуги, квадратные скулы – всё безапелляционно заявляло о том, что он произошёл не просто от обезьяны, а от гориллы. Причём недавно.
В автомобиле послышалась возня. Левая дверь открылась гораздо быстрее, чем правая, но, достигнув ограничителя, снова вернулась назад, больно ударив того, кто пытался через неё вылезти. Послышалось недовольное рычание. Громила искоса взглянул на пассажира с первобытной ухмылкой, которая почти никогда не сходила с его лица, и тоже то ли рыкнул, то ли хрюкнул. В салоне внедорожника снова что-то зашевелилось. На свет сначала показался коротенький хвостик, а за ним наружу полезла чья-то мохнатая корма. С кряхтением из салона вывалился видавший виды медведь. Ох, судя по виду, это был явно не лучший день его жизни. Шерсть была грязной и засаленной, несколько когтей было обломано, с бока торчал рыжеватый клок, под глазами же висели мешки со вчерашним днём внутри. Медведь на задних лапах обошёл машину сзади, прихрамывая и почёсывая больное бедро. Подойдя к верзиле, он вопросительно посмотрел на него. Тот без слов, произнеся только какое-то утробное «у» кивнул в сторону ручья, находившегося в нескольких метрах от них. Ручей этот был сказочной красоты. С высокого холма он стекал по круглым, обточенным водой камням, и поблёскивал на солнце мириадами бликов. Над ним сгрудились густые кроны камчатской берёзы. Мутный взгляд медведя не сразу настроил фокус. Но спустя пару секунд он уже нёсся к ручью самым безобразнейшим аллюром, на который только способно животное, даже позабыв о том, что должен хромать. Его нижняя челюсть задвигалась ещё до того, как морда опустилась в долгожданную живительную прохладу. Он жадно лакал воду и от удовольствия даже постанывал.
Тем временем, гигант тяжёлой поступью приблизился к беседке. Около неё росло дерево с завязанными тряпочными узелками и висел аншлаг. Он прищурился и стал читать - Ру-чей Се-ре-бря-ный к… - его губы вытянулись, пытаясь найти нужный звук, - …ключ! Гэ-э. Слышь, Михалыч, Серебряный! – Пробасил медведю человек в ботинках.
Но медведь был занят своим делом. Он, причмокивая, неистово хлебал ледяную воду из ручья. Напившись вдоволь, медведь сел и вытянул задние лапы, а передними обхватил голову, тяжело задышал. Громила подошел к ручью и, опёршись на медвежье плечо, подставил под воду фляжку с гербом, на котором явно прослеживались крылья, щит и роза ветров. Медведь блаженствовал. Какая-то невидимая сила, державшая и сдавливающая всё его существо, вдруг попустила и он обмяк. Когда его спутник набрал фляжку, медведь и человек переглянулись, в который раз поняв друг друга без слов. Гигант подал медведю свою широкую ладошку и помог тому встать. Они стали осторожно карабкаться вверх по ручью, перепрыгивая с камня на камень и пытаясь не замочить ног. Добравшись наверх и вскарабкавшись на берег, они оказались в лесной чаще, скрытой от посторонних глаз. Казалось, они точно знают, что ищут.
- Почему ручей-то серебряный? – непонимающе взглянул на Михалыча человек, обшаривая корневища деревьев.
Медведь же в ответ только погладил лапой свою грудь, изображая на морде полное удовлетворение.
Вдруг, верзила нашёл подходящее дерево и присвистнул: «Михалыч, нашёл! Тащи!». Михалыч растерянно посмотрел на человека, и тот понял: опять этот чёртов алкоголик не прихватил с собой навигатор! И снова они поняли друг друга без слов. Медведь ринулся вниз по ручью, то и дело падая на четыре кости и помогая передними лапами задним бежать…
Через несколько минут, когда Михалыч вернулся с навигатором и гербом-ориентиром для фотосъёмки, ритуал был произведён. Артефакт в непромокаемом конверте был заложен в основание камчатской берёзы…
Ветер усиливался. Листики на деревьях шумели, заглушая урчание ручья. Путники спустились с пригорка. Проходя мимо дерева с узелками, гориллоподобный человек протянул:
- Вот же дикари…
А его друг медведь просто кивнул и покрутил пальцем у виска.
Пикап слегка присел под тяжестью седоков. Эти двое больше никогда не будут в этих местах. Никогда больше не увидят серебра этого ручья – они ещё многое должны увидеть. Но на маяк под каменной берёзой должны потянуться ещё многие. Те, для кого горные грунтовые дороги Камчатки ещё не стали родными…
Машина тронулась так же грубо, как до этого остановилась, поднимая в пробуксовке всех четырёх колёс в воздух клубы жёлтой камчатской пыли…
P. S. Выражаем благодарность музыкальным группам Nightwish, Patriarch и The Haunted, а также пиву Tuborg Green за моральную помощь при написании этой истории.
P. P. S. Пусть самый тупой привяжет здесь ленточку. На память о себе.
