При подготовке описания тайника в части, касающейся движения русского войска под командованием князя Дмитрия в августе 1380 года к Куликову полю из Москвы как-то не сразу обратил внимание на одно из названий:
«…Из московского Кремля через трое ворот выходило войско – через Фроловские, Никольские и Константино-Еленинские. Чтобы быстрее шлось, разделил князь Дмитрий войско на три колонны. Тремя дорогами от Москвы шли войска – Широкой, Болвановской и Брашевской…»
Вот как сказано об этом в «Сказании о Мамаевом побоище», которое было написано в конце XV столетия по устным рассказам: «Князь великий... поиде к Коломне; брата же своего князя Володимера Андреевича отпусти на Брашеву дорогою, а Белоозерские князи Болвановскою дорогою с воинствы их, а сам князь велика поиде на Котел дорогою со многими силами... разлучишажеся того ради дорогами, яко не вместитеся единою дорогою».
На Коломну можно было ехать тремя дорогами : Болвановской, Брашевской и Котловской (Широкой). Болвановская дорога начиналась от восточной оконечности Москвы, где до нашего времени существовала церковь Николы на Болвановке, в районе Таганской площади.
Котловская дорога получила своё название от деревни Котлы, которая стояла на южной окраине Москвы. Именно по ней пошёл великий князь Дмитрий. Сейчас эту дорогу мы называем Серпуховской.
Что же это за третья дорога, Брашевская? Изначально было желание облегчить поиски и принять простое решение: раз Брашевская дорога идёт от Москвы к Коломне, по пути пересекая Москву-реку у Боровского перевоза – то название своё она и получила из–за этого места. А что? Боровск-Бор-Брашев, звучит почти идентично. Ан не тут-то было! Всё оказалось несколько интереснее.
Если в XIV веке дорога уже имеет название – значит, будем искать более ранние источники.
В 1340 году перед своей кончиной московский князь Иван Данилович Калита оставляет «духовное завещание о разделе движимого и недвижимого его имения детям и княгине его». «… Се далъ есмь сыну своему большему Семену: Можаескъ, Коломну со всими Коломеньскими волостьми, Городенку, Мезыню, Песочну, Похряня, Устьмарску, Брошевую, Гвоздну, Иваны деревни, Маковець, Левичинъ, Скулневъ, Каневъ, Гжелю, Горетову...”
Ну, вот и есть первое упоминание о Брашеве!
Первое поселение возникло здесь еще в середине I тысячелетия до нашей эры. Оно относится к так называемой Дьяковской археологической культуры (ранний железный век). Для дьяковской культуры характерна так называемая «текстильная» лепная керамика, скифские украшения, глиняные грузики неясного назначения. В начале развития орудия бронзовые, потом они сменяются железными, цветные металлы используются на украшения. Но вообще металла было мало, видимо он дорого ценился, зато широко использовались орудия из кости. Дьяковцы жили в небольших укрепленных городищах, которые обычно устраивали на мысу. Такое городище видим и мы в Брашеве: расположенное на правом берегу реки Москвы при слиянии ручьев Петрова и Бабина, ограниченное двумя сходящимися оврагами треугольное городище, размерами примерно 70х50 м, с юга защищено разомкнутым посередине валом, поднимающимся на 6 метров. Культурный слой городища имеет слои железного века и домонгольские древнерусские слои (XI - XIII века).
Значит, к XIV веку имеющаяся крупная дорога между двумя древними городами Москвой и Коломной проходила через древнерусский город Брашев. По нему и получила своё название.
В 1843 г. типографии Августа Семена императорской Медико-хирургической академии выходит книга «Прогулка по древнему Коломенскому уезду». Автором этого интересного труда является плодовитый писатель первой половины ХIХ в., поэт Николай Дмитриевич Иванчин-Писарев. У Николая Дмитриевича была мечта - проследить путь войск Дмитрия Донского. Но не просто проехать и пройти по дороге, а дать описание сел, достопамятных по оставшимся следам древности или по исторической важности прежних владельцев. Николай Дмитриевич сначала поехал по Щубинской дороге, как и Дмитрий Донской, давая описание древних поместий, церквей, интересные подробности из жизни известных боярских и княжеских родов. Но затем он свернул с Щубинской дороги на Брашевскую. «Здесь я отклонился от следуемого пути к Большой Коломенской (Брашевской) дороге, желая взглянуть на некоторые места, достойные примечания».
В бедственное время междуцарственных настроений (Смутное ремя) здесь мятежник Сальков и польский воевода Млоцкий разбили воеводу князя Мосальского. «Князь Василий (Мосальский) собрався на Коломне с ратными людьми... прииде на Боршеву, не доходя Бронниц за три версты. Прииде же из Серпухова Млоцкий, да тот вор Салковский, князя Василея побиша».
Трасса Брашевской дороги еще сохранялась в XVIII веке. Она показана на Генеральном плане Московского уезда 1797 года. По территории современной Москвы от моста через реку Коломенку (севернее метро «Текстильщики») дорога вела в юго-восточном направлении. Она пересекала речку Голедянку в западной части парка «Кузьминки». а далее пролегала по трассам нынешних Ставропольской улицы (близ Люблинского кладбища) и Чагинской улицы к Николо-Угрешскому монастырю.
Одно из последних упоминаний этой дороги относится к XVIII веку. Путешественник и историк Герард Фридрих Миллер, возвращавшийся из поездки в Коломну в 1778 году, переправился через Москву-реку у Боровского перевоза и заехал в село Мячково, чтобы осмотреть каменоломни. Когда он изъявил желание отправиться в Москву прямой дорогой, то извозчики сказали ему, что «хотя и есть прямая дорога— но она тесна и коляскою проехать... не можно».
И в заключение – небольшой оффтопик, относящийся скорее к ситикешингу. Но я не могу не упомянуть о нём для истинных любителей русской истории: Чудом сохранившиеся следы древней Брашевской дороги сегодня можно увидеть только в Москве в парке «Кузьминки» в районе ее перехода через реку Голедянку у Юрьевской мельницы. Это единственный в Москве участок дороги, которым шли русские войска на Куликово поле, дошедший до наших дней в окружении природного ландшафта. Здесь и сегодня речка Голедянка течет среди лесов. Дамба мельницы, судя по ее небольшим размерам, вряд ли моложе XVI века. На возвышенности вблизи нее - следы селения Вешки, возникшего во второй половине XV века. Место это, несомненно, должно стать заповедным.
